Закарпатська доля. Як служилося в армії архієпископу Бориспільському Антонію (ФОТО)

(Мовою оригіналу)

"Мы следили за небом Китая и Японии"

- Ваше Высокопреосвященство, согласно Вашей автобиографии, размещенной на Официальном сайте Украинской Православной Церкви (www.orthodox.org.ua), Вы служили в рядах Советской Армии в 1985-1987 годах. Затем поступили в Московскую духовную семинарию. Эти два факта как-то между собой взаимосвязаны?

- Нет. Я родился и жил в Закарпатье, служил в России, но еще до армии очень хотел поступать именно в Московскую духовную семинарию. Однако в то время было решение власти – гласное или не гласное, не знаю, - до армии в семинарию молодых людей не принимать. То есть законодательно разрешалось поступать в духовные учебные заведения после 18 лет, но реально это сделать было почти невозможно.

До армии я был старшим иподиаконом епископа Мукачевского и Ужгородского Саввы, и архиерей тогда сказал мне: "Если не отслужишь, у тебя будут сложности. Во-первых, не поступишь в семинарию, во-вторых, будут трудности и в дальнейшем". Поэтому я вначале отслужил в армии, а затем поступил в семинарию.

- Тогда в нашей стране как раз "подул ветер перемен"...

- Да, время было очень интересное. Мне кажется, при всех негативных сторонах той жизни было в ней и много полезного. Например, молодого человека в 18 лет могли переправить с Юга на Север и с Севера – на Юг, ведь страна была огромная. В нашей части, например, служили ребята из разных регионов Советского Союза, поэтому шло взаимное культурное обогащение, даже языкам друг друга учили...

- Время было удивительное: я училась в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко, а практику проходила в Сибири...

- А я после призыва служил в Сибири – сначала в Тюменской области – в городке Ялуторовске, в "учебке". В этот край в XIX веке ссылали декабристов, там есть очень интересный краеведческий музей.

Затем полтора года служил под Новосибирском – в автомобильном взводе Противовоздушных сил (ПВО). В то время территория Советского Союза была распределена между округами, которые имели свой спектр контроля. Мы, например, следили за небом Китая и Японии – сейчас, наверное, уже об этом можно говорить. Любой объект, который взлетал на территории этих стран, сразу появлялся на наших радарах.

- Служить было тяжело?

- Первые месяцы оказались трудными – как у всех. Но затем все наладилось. Главное, что в армии я начал по-настоящему понимать, что такое – жизнь. Это было серьезное время. Причем, не привычное, даже в климатическом отношении.

Что интересно? Дома, на Закарпатье, я часто болел гриппом - по несколько раз за зиму. В армии – ни разу! Да и после службы впервые заболел только в прошлом году!  Более 20 лет грипп меня стороной обходил! Видимо, тогда в Сибири хорошо влиял сухой климат: если минус 40 градусов зимой, то было вовсе не холодно – если хорошо одеться.

Есть регионы, где влажный климат пронизывает насквозь. Под Новосибирском этого не было: на улице – минус 20, а мы с голым торсом зарядку делали! Летом – 40 градусов жары...

Особенно запомнился мороз: призывался я 10 ноября, в Закарпатье тот год был очень теплый, и дома я ходил в рубашке. 15 ноября нас привезли в Ялуторовск, а там – снег по пояс, и мороз – 35 градусов! Такая резкая перемена надолго в памяти осталась.

В Закарпатье, как и в Киеве, затяжные весна и осень. Поэтому дома раннюю весну я не любил, ведь слякоть тянулась месяца полтора-два, приходилось в сапогах ходить в школу. А в Новосибирске погода менялась иногда в течение недели: снег быстро тает, и на деревьях появляются зеленые листочки. Меня это также очень поражало.

- Кем именно Вы служили?

- Я был заместителем командира взвода. Дело в том, что вся техническая аппаратура находилась под землей. Это был стационарный пункт в несколько этажей. А рядом, на земле, в состоянии боевой готовности стояла та же уникальная техника в кунгах, - очень ценная, дорогая.

Не секрет, что тогда страна готовилась к ядерной войне, поэтому командование считало, что первый же удар, если он будет наноситься, придется по военным объектам. Предполагалось, что наша подземная база может существовать даже в условиях начала ядерной войны.

Такое же оборудование находилось на машинах – на случай начала боевых действий.  Мы выходили на дежурства, в любой момент на автомобилях могли передислоцировать военную технику в другую точку, где весь этот комплекс молниеносно развертывался и работал. Такая была поставлена перед нами задача.

- Так ведь радиация была большая!..

- Видите, я живой, и, Слава Богу, радиация не помешала. Техника ведь была разная. Например, у нас в части, под Новосибирском, все было замаскировано: с виду – чистое поле и небольшой палисадник. Основные радары находились за поселком, на расстоянии нескольких километров. Видимо, это была не только маскировка, но и защита солдат от радиации.

"Розпрягайте, хлопці, коні!"

- Владыка, что именно Вам запомнилось во время срочной службы?

- Знаете, все запомнилось. Кто служил, согласится: эти два армейских года оставляют в жизни такую сильную память о себе! Прожив потом лет 20 и больше, вдруг осознаешь, что служба в армии запомнилась больше, чем многие другие годы. Если задаться целью, потихонечку можно вспомнить каждый день службы.

Во-первых, юноша впервые отрывается от семьи, оказывается в ситуации, совершенно отличной от домашнего уюта. Во-вторых, с момента принятия присяги ты уже ответственен не только за себя, но и за многое, что тебе поручается государством.

И молодой человек совершенно по-другому переоценивает жизнь! Начинает понимать, чего стоит кусок хлеба, что значит дружба. Он переосмысливает такие концептуальные вещи, которые остаются у него потом на всю жизнь. То есть в армии за два года юноша становится совершенно взрослым человеком.

- А "неуставные отношения", как их сейчас называют?..

- Разные бывали обстоятельства, но в частях, где я служил, каких-то тяжелых ситуаций не было. В "учебке" - все равны, ничего плохого не запомнилось. А в действующей армии "дедовщины" в нынешнем понимании, с какими-то извращенными формами, вообще не было.

Конечно, старослужащие пользовались какими-то льготами, которые сами же себе и создавали, но унижения другой личности не было. Хотя это может быть связано еще и с родом войск, в которых я служил. На дежурство мы выходили вместе с ребятами разных призывов, поэтому сложности и напряженности в контактах друг с другом, неуставные отношения серьезного характера могли спровоцировать человека на какие-то действия – вплоть до ЧП. Ведь на объектах мы дежурили с боевым оружием.

- И стрелять приходилось?

- А как же! В мишени, конечно. Причем, стрелял неплохо, самый плохой результат у меня был – 28. За успехи в стрельбе мне дважды назначался отпуск. Хотя домой съездил только один раз. В нашем взводе тогда произошел тяжелый случай – повесился солдат. Увы, в армии такие случаи и тогда бывали: любимая девушка написала, что вышла замуж, и парень не выдержал, лишил себя жизни. А мне в это время объявили отпуск за лучшие результаты по стрельбе, но комвзвода домой меня не отпустил, побоялся. Это был первый мой заслуженный отпуск, но вскоре мне объявили второй.

- И Вы поехали домой? Надолго?

- На 10 дней без учета дороги, хотя путь из Новосибирска в Закарпатье довольно долгий. Но государство было тогда богатое и мне разрешили лететь домой на самолете - по солдатским льготам.

- Да, помню, мне, студентке, на практику на Сахалин тоже когда-то на самолете летать разрешали...

- Я был там! Край – удивительный и очень интересный! Вообще страна была огромная и отношения между людьми – совсем другие. Чувство патриотизма, например, было совсем другое, не приобретало такие крайние формы. Не знаю, что произошло – будто по щелчку все поменялось! Разорвались братские узы между народами. А ведь были действительно братские отношения!

Со мной служили таджики, азербайджанцы, армяне, грузины, русские, украинцев было много. И все уважали друг друга, уживались между собой, не было межнациональных конфликтов. Были такие курьезные ситуации, о которых я даже сегодня вспоминаю с улыбкой.

Например, у нас служил один таджик, который очень плохо говорил по-русски. Поскольку мы всегда ходили с какой-то строевой песней, - а во взводе было большинство украинцев...

- Как, в Сибири – и большинство украинцев?..

- Да, на военные объекты брали ребят с определенной физической подготовкой и хорошим образованием, поскольку техника тогда была, как я говорил, серьезная. Много служило из Житомира, Хмельницкого. В нашем призыве из Украины получалось около 50 процентов, - доверяли качеству молодежи.

Так вот, была у нас ротная песня "Розпрягайте, хлопці, коні", а запевала – таджик, который плохо знал даже русский язык, не то, что украинский. И когда "наш парень" заводил эту чудесную украинскую песню, а мы ее дружно подхватывали, - всем было очень весело, и почти всегда наша рота занимала первое место.

- На армии волнения в стране тогда как-то сказались?

-  Поскольку я служил в ПВО, помню случай, когда в 1986 году чужой самолет приземлился в Москве на Кремлевской площади. На нас этот факт отразился самым серьезным образом – были проверки, ужесточения по службе.

Но в целом каких-то перемен негативного характера не ощущалось. Хотя все понимали, что сама экономика, да и вся жизнь, устроены как-то не так. Видимо, все работало на армию, шел перекос. Выписывались некие нормативы, одинаковые почти для всей территории Советского Союза. Разница была не очень большая.

Например, в плане испарения бензина для автомобилей к нам применялись европейские, если не ошибаюсь, нормы, согласно которым испарения должны были быть даже зимой. Но поскольку их не было, нам приходилось вычерпывать бензин из бочек и выливать в лесу, чтобы норма совпадала, когда приедут ее проверять.

И такое положение дел было не только в нашей части, такой нерационализм не мог не привести к каким-то нежелательным последствиям для всего государства.

А межнациональных брожений я в армии не чувствовал. Но понимал, что идет разлад всей экономической структуры государства.

"Передо мной никогда не стоял вопрос – кем быть?"

- Вы шли в армию не против воли родителей или собственного желания?

- Нет, я жил в селе, а в то время к людям, которые не служили в армии, относились, я бы сказал, несколько предвзято, предполагая, что такой человек чем-то болеет. Поэтому в нашем селе было "не модно" не служить. Наоборот, парней, служивших в армии, глубоко уважали.

Меня, например, полсела в армию провожало - друзья, родня, соседи.  Конечно, перед призывом волновался, ведь начиналась новая жизнь, вдали от родных.

Я вырос в верующей семье, в семье православной, и понимал, что буду сталкиваться в армии даже с проблемами в религиозном плане.

Например, в первый год службы крестик я зашивал в петлице, по-другому командование вначале не разрешало. Но когда год прослужил, крестик носил уже открыто. Кто-то из сослуживцев понимал, кто-то – нет, но препятствий не было.

Зашитые крестики многие носили, особенно жители Украины, ведь наши семьи даже тогда старались сохранить веру в Бога. Много было в части сибиряков, - это люди простые, искренние, но особой религиозности у них мы в то время не наблюдали – как и отрицательного отношения к верующим.

- Была ли возможность посещать храм во время срочной службы?

- Нет, и в этом для меня была определенная трудность. Под Новосибирском служил почти в чистом поле, неподалеку располагалась деревня, но храма в ней не было. В увольнения в Новосибирск нас отпускали группами, оторваться от которых было сложно. И все же несколько раз мне удавалось зайти в храм. В Страстную Седмицу я старался поститься, Слава Богу! А в Светлую Седмицу мама присылала посылку с пасхальными подарками.

- То есть Вы старались молиться даже в армии?

- Конечно, ведь если человек живет с Богом в душе и чувствует внутреннюю потребность в вере, его никто не заставит жить по-другому.

- К тому же до срочной службы Вы были не просто верующим, но – иподиаконом епископа...

- Насколько был верующим – Господь будет оценивать, но когда я оказывался наедине с самим собой, хотелось петь церковные песнопения, молиться. Это была молодость, когда юноша ставит перед собой определенную цель и к ней стремится.

Проходило ли развитие в духовном плане – сказать сложно, ведь не было возможности исповедоваться, причаститься, получить духовный совет наставника. Скорее, становление шло более в физическом плане, человеческом.

- Желание поступить в духовную семинарию у Вас было раньше или созрело в армии?

- Нет, я об этом мечтал с ранней юности, в армии оно только укрепилось. Передо мной никогда не стоял вопрос – кем быть? Господь с детства, как только я начал осмысливать себя, определил мне такое желание.

- Какие черты характера воспитали в себе в армии?

- Главное, подчеркну – ответственность за порученное тебе дело. Мы научились понимать: не дай Бог, если что-то случится, - отвечаешь своей жизнью. А когда я стал заместителем командира взвода, отвечал уже и за чужие жизни.

Еще приходилось проявлять стойкость в своих убеждениях. В отношении веры особых притеснений не было, но иногда все же приходилось постоять за то, что ты верующий, найти в себе мужество не отказаться от веры.

Сразу в начале службы для меня наступила проверка на прочность: я не был комсомольцем, а "учебка" была показательная, так что мне предлагали поступать в комсомол.

Я, конечно же, отказался. На меня стали давить: не доверяли, не давали в руки оружие, не назначали в караул – боялись. Слава Богу, что Господь дал силы постоять за свои убеждения. Позже, в части, на это уже не обращали внимания, хотя комсомольские значки на кителе носить обязывали.

- С сослуживцами не встречаетесь?

- С некоторыми украинцами недавно виделись, а с сибиряками – нет, живем далеко друг от друга, судьба разбросала.

- Надо ли сейчас будущим священникам служить в армии?

- Ответить на этот вопрос затрудняюсь – такое ныне отношение к армии в нашем обществе. Боюсь, что той армии, какой я ее знаю, уже не существует. Но в целом считаю, что каждый человек должен послужить Отечеству. Именно в армии юноша по-настоящему вырастает в молодого человека, которому открывается жизнь во всем многообразии. Поэтому, если бы армия была у нас в том плане, как я ее понимаю, какой ее видел, то служить парням надо обязательно.

Ведь что для нас – чувство патриотизма? Церковь учит, основываясь на словах Священного Писания: нет большей той любви, чем положить душу свою за ближнего своего в лихую годину, если вдруг она наступит. В армии человек больше всего это ощущает и может в отношении к этой заповеди определиться.

- Дают ли "военную" подготовку вашим студентам духовные семинария и академия?

- Пока у нас в Украине нет специализированных учебных духовных заведений, в которых бы готовили капелланов – священников, окормляющих военнослужащих. В нашей духовной семинарии мы стараемся учитывать этот пробел, поэтому в учебную программу планируем ввести ряд дисциплин, которые бы знакомили будущих священников с особенностями и спецификой такого окормления. По этому поводу у нас есть договоренность с архиепископом Львовским и Галицким Августином, возглавляющим Синодальный отдел Украинской Православной Церкви по взаимодействию с Вооруженными силами и другими воинскими формированиями Украины.

- Владыка Антоний, благодарю за беседу, и пусть над всеми нами будет только мирное небо!

Теги: служба, архиепископ

0 Коментувати

Ділитись

На головну

Додати в закладки

Версія для друку

Переслати